Церковь почитает и вспоминает

Вера помогает человеку сохранять нравственный закон: даже если человек его и нарушает, он сохраняет в сознании своем обязательность этого закона. Вера дает возможность человеку жить по Божией правде. Не всегда это удается – препятствуют сильные искушения, слабости человеческие, голос инстинкта, жизненные обстоятельства. Но если в человеческом общежитии сохраняется этот закон как некая норма бытия, то у людей есть надежда на будущее. Если же зло и добро смешиваются, если человек зло принимает за добро, то он начинает служить злу, а зло нежизнеспособно. Любой криминалист об этом скажет: зло нежизнеспособно. Если зло не остановить, оно всегда будет развиваться. Залез человек в карман своему ближнему в автобусе, и сошло все с рук. Второй раз залез, третий. Потом показалось мало: а почему бы в квартиру не залезть? Раз залез, два залез, три залез, все в порядке. А тут вдруг хозяева с работы раньше времени вернулись, и кровь проливается. Зло если не останавливают, оно развивается. Но вера помогает человеку постоянно сохранять понимание того, что есть хорошо, а что – плохо.

Святитель Феофан Затворник. Мысли на каждый день года

( Мр. 10, 11-16). С какою любовью отнесся Господь к детям! Да и кто не относится к ним с любовью? Чем дольше кто живет, тем больше любит детей. Видится в них свежесть жизни, чистота и непорочность нрава, которых нельзя не любить. Иным приходит на мысль, смотря на невинность детства полагать, что первородного греха нет, что всякий падает сам, когда приходит в возраст и встречается с противонравственными стремлениями, преодолеть которые, кажется ему, он не в силах. Падает-то всякий сам, а первородный грех все-таки есть. Апостол Павел видит в нас закон греха, противовоюющий закону ума. Этот закон как семя, сначала будто не виден, а потом раскрывается и увлекает. Так рожденные от прокаженных до известного возраста не обнаруживают проказы, потом она раскрывается, и начинает снедать их так же, как и родителей. Где была проказа до времени? Внутри скрывалась. Так и первородный грех до времени скрывается, а потом выходит наружу и делает свое. Окружающая среда много значит и для подавления этого греха и для раскрытия его. Не будь кругом стихий греховных, нечем было бы питаться тому сокрытому греху и он, может быть, сам собою бы иссох: но в том-то горе наше, что кругом всегда бывает много благоприятствующего его питанию. Много греха и в каждом лице и в обществе: но все это не необходимо определяет нас на грех. Грех всегда дело свободы: борись, и не падешь. Падает только тот, кто не хочет бороться. Отчего не хотим бороться? На хотенье и нехотенье нет устава: хочу, потому что хочу; и не хочу, потому что не хочу: самовластие - вот источное начало; дальше его нельзя идти.