Церковь почитает и вспоминает

Бывает, что даже Божии чудеса перестают поражать нас. Они становятся для нас обыденными, совершенно ясными по своей природе явлениями, и тогда мы можем видеть большие и малые чудеса в окружающем нас мире буквально каждый день своей жизни. Собственно говоря, религиозный опыт человека и вырастает из его внутренней, личной духовной жизни, без которой даже самое яркое, наглядное чудо не может быть убедительным. Пятью хлебами и двумя рыбами насытил Господь пять тысяч человек (см.: Мк. 6, 30–45; Мф. 14, 15–21). Можно только представить себе это огромное скопление людей, собравшихся на склоне галилейского холма, и то, что испытывали они в момент насыщения пятью хлебами и двумя рыбами. Но разве все они сохранили веру в то, что Иисус из Назарета, Который проповедовал им, является Мессией и Спасителем? Наверняка многие из них поддались соблазну, искушению, как мы сегодня сказали бы, пропаганде, – и растворилось, исчезло из памяти это событие, перестало быть для них созерцанием Сущего.

Святитель Феофан Затворник. Мысли на каждый день года

( Мк. 6, 30-45). "И бежали туда пешие из всех городов. . . и собрались к Нему", - это в пустыню Вифсаидскую, где совершено чудное насыщение пяти тысяч пятью хлебами и двумя рыбами. Что же влекло народ к Господу? Сочувствие к Божественному. Божество Господа, сокрытое под покровом человеческого естества, являет себя в слове, деле, взоре и во всем, что видно было в Господе. Проявления Божества пробуждали сокрытое в сердце чувство Божества и через него влекли к Господу. Удержать такое движение никто не властен, не только сторонний, но и сам чувствующий его, потому что оно глубже и сильнее всяких других движений. То же Божественное, проявляемое потом Спасителем, влекло к Нему людей всякого языка, иже под небесем. То же действовалось во всей истории Церкви и действуется до сих пор. Малый след Божественного влечет к себе. Что же следует из этого повсюдного и всевременного опыта стремлений нашего духа к Божественному? То, что Божественное, что сверхъестественное, что и Божество, источник его. Это стремление лежит в основе нашего духа и составляет его природу, как это может всякий видеть из умовых, эстетических и деятельных забот наших. Но в природе не может быть лжи и обмана; следовательно, нет их и в этом стремлении к Божеству. Отсюда выходит, что Бог и Божественное есть, и что естественники, отвергающие сверхъестественное, идут против естества духа человеческого.