Церковь почитает и вспоминает

В зависти особым образом является само безумие греха. Всякий грех – это безумие, потому что Бог есть абсолютный Разум и Богом определенный порядок жизни есть проявление Божественного разума, а грех и порок, как противление Божиему замыслу, и есть безумие. Но не в каждом пороке это безумие очевидно. Святитель Тихон Задонский говорит, что многие пороки доставляют человеку хотя бы мнимое удовольствие, а зависть – только скорбь и страдание. У зависти нет никакой ширмы, нет никакой декорации, в зависти обнаруживается и проявляется страшное лицо греха, который несет человеку страдания. Завистливый человек действительно страдает. Казалось бы, зачем страдать из-за того, что кому-то хорошо, что кто-то преуспевает? Ну какое дело до чужой жизни? Так ведь нет! Зависть воспламеняется от различных поводов. Кто-то выглядит хорошо, у кого-то хорошее здоровье, красивая одежда, кто-то ездит на красивом автомобиле, у него уютный и красивый дом, он занимает положение, которое хотелось бы занимать завистнику, – чего только не бывает в жизни и какие только обстоятельства не являются причиной для зависти! Нередко зависть поражает и удручает человека, живущего глубоко религиозной жизнью. Она наносит удар неожиданно, когда внезапно дух перехватывает от взгляда на человека или на обстоятельство, которое вызывает зависть. А Василий Великий сказал о зависти еще что-то, что нужно непременно иметь в виду, размышляя об этом пороке: «Зависть – это противление воле Божией».

Святитель Феофан Затворник. Мысли на каждый день года

( Гал. 5, 11-21; Мк. 7, 5-16). "Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека". Это место и подобные ему, напр. : "брашно не поставляет нас пред Богом" - выставляют обыкновенно нелюбители поста, полагая, что этим они достаточно оправдывают свое непощение, по уставу и порядку Церкви. Насколько удовлетворительно это извинение, всякому верному Церкви ведомо. При пощении постановлено воздерживаться от некоторых яств не потому, что они скверны, а потому, что этим воздержанием удобнее достигается утончение плоти, необходимое для внутреннего преуспевания. Такой смысл закона поста столь существен, что считающие какую-либо пищу скверною причитаются к еретикам. Неблаговолителям к посту не на этом надо бы настаивать, а на том, что пост не обязателен, хоть он точно средство к одолению греховных позывов и стремлений плоти. Но это такой пункт, на котором им устоять никак нельзя. Если преуспевание внутреннее обязательно, то обязательно и средство к тому, считающееся необходимым, и именно пост. Совесть и говорит это всякому. Для успокоения ее твердят: я другим способом возмещу опущение поста; или: мне пост вреден; или я попощусь, когда захочу, а не в установленные посты. Но первое извинение неуместно, потому что еще никто не ухитрился помимо поста сладить со своею плотью, и как следует устанавливать свое внутреннее. Последнее также неуместно, потому что Церковь - одно тело и особиться в ней от других противно ее устроению; удалить себя от общих чинов Церкви можно только выходом из нее, а пока кто член ее, тот не может так говорить и того требовать. Второе извинение имеет тень права. И точно, в ограничениях поста снимается обязательство его с тех, на которых постное действует разрушительно, потому что пост установлен не тело убивать, а страсти умерщвлять. Но если перечислить таковых добросовестно, то окажется такая их малость, что и в счет их нечего ставить. Останется один резон - нехотение. Против этого спорить нечего. И в рай не возьмут против воли; вот только когда осудят в ад - хочешь не хочешь, а ступай; схватят и бросят туда.